Еще один драббл-оридж на тему ММОРПГ.
ЭскапизмЭскапизм
Она всем недовольна. И кресло ей, видите ли, слишком натирает ягодицы, и потолки низкие, и предложенная еда противная. Я пожимаю плечами и жую то, от чего она отказалась — это кукурузные чипсы. Их можно макать в острую сальсу. По-моему, ужасно вкусно. Но она морщится и все щелкает и щелкает пальцами в надежде обнаружить, что я наврала, и что магия здесь на самом деле существует, и что сейчас ей удастся сотворить большой и жирный яблочный штрудель, благоухающий маслом и корицей, прямо из воздуха.
В результате она бьет кулаком по обшарпанному подлокотнику кресла, того, бабушкиного, из старого финского гарнитура, и начинает смотреть на меня, как Ленин на буржуазию.
И я улыбаюсь, потому что именно такой ее себе и представляла. Ну, если совсем честно, именно такой я ее и создала.
— И магии на самом деле нет?
— Нет.
— И эльфов нет?
— Нет.
— Никаких вообще? Ни квельдореи, ни синдореи, ни…
— Кальдореи тоже нет. Честно, я искала.
По-моему, она сейчас начнет плакать. Не, ну тут я ее понимаю, конечно.
— И Великого Света нет?
— Технически нет. Но некоторые верят, что есть. И что он сидит на небесном троне в белых одеждах, и у него борода. Длинная такая…
— Что ты вообще несешь?! Ну ладно, а ездовые кошки есть?
— Нет.
— А кто угрожает вашему миру? Тоже Саргерас?
— Глобальное потепление.
— Какое странное имя.
— Это не имя. Это явление. Дыры в озоновом слое, все такое, — я чешу затылок. В науке я не сильна.
— Где-где дыры?
— Ну, в небе, — морщусь я.
Она фыркает.
— Разве вы не можете собрать ваших шаманов, чтобы они залатали дырки в небе?
— Нет шаманов. Вернее, есть, но дырки латать не умеют. Разве что в бубнах.
— Это возмутительно. А какие расы у вас есть? Люди, а еще кто?
Я достаю из холодильника брикет замороженного фарша и с тоской на него смотрю.
— Таурены… есть… и мы их есть.
— А дворфы? А гномы? А кто же добывает руду? Кует железо? Кто мастерит заводные игрушки?
— Э-э-э….
— А пиво кто же варит?!
— Да все, кому не лень.
— Но…
— Тут только люди, госпожа Игнеса, — говорю я, устало вздыхая. — Только мы.
— Игнеса, — настаивает она. — Без «госпожи». И это просто кошмар. Как же вы живете в таком скучном, омерзительном мире?
— Молча.
Когда-то, много лет назад, хороший товарищ изложил мне теорию информационного поля. «Вкратце, без зауми». Суть в том, что вся информация о вселенной парит в виде какой-то непостижимой энергии в космосе. Человеческий мозг, обладающий сознанием и способностью к обобщениям, так устроен, что отлавливает сигналы, идущие из этого поля. И что если мы можем себе представить что-то, то это что-то обязательно где-то есть. Гениальный мозг отловит больше — он увидит и почувствует дальше. Мозг изобретателя, писателя. Ограниченный ум ловит то, что, так сказать, ближе к земле. Те люди, что придумали эту игру, этот мир, они на самом деле его не выдумали, а просто поймали. И воплотили, как могли.
По ее мнению, получилось паршиво. Она сначала смеется, притворяясь равнодушной, потом начинает громко возмущаться.
— Это что же получается? Всю планету за двадцать минут можно облететь?
— Ну, если грифон быстрый, — говорю я, глядя в экран очень глупым взглядом. — А если пешком…
Она закрывает лицо рукой.
— Это кошмар какой-то, честное слово. Дурацкие картинки! Как будто кто-то взял мою жизнь и оболгал все, до самых мельчайших деталей.
— Ну а что на самом деле?
— На самом деле это огромный мир. Я сама мало где бывала, мало что в нем повидала, хотя постоянно путешествую. Что это? О, Свет, что это?!
— Даларан, — я съеживаюсь, как будто жду удара. Впрочем, учитывая ее взрывной характер, все возможно. Хорошо хоть вморозить в стену она меня не может. Тут ведь магии нет.
— Но он же… Он крохотный! Это же огромный город. Его невозможно обойти пешком, а ты только что три раза обежала за минуту!
Она все трещит и трещит. Ей опять все не нравится. Грифоны некрасивые, кальдореи похожи на обезьян, горы слишком маленькие, рыцарей смерти слишком много. И что это за абсурдные аукционные дома; и кто так плавит железо и шьет — посреди улицы; и откуда взялся конь, если его только что не было…
Я вздыхаю.
— Я, собственно, вот что хочу сказать. Давай уж начистоту, госп… Игнеса. Ты стареющая тетка. Взбалмошная и как бы это… не очень умная. Тебе не хватает такта, ты порой неуместно себя ведешь и говоришь неуместные вещи. Ты циничная, непреклонная, и очень, очень эгоистичная. Но ты могущественный маг. Ты можешь превращать людей в овец и пингвинчиков. Ты умеешь перемещаться сквозь пространство и метать огненные шары. Так что твой ужасный характер — он тебе сходит с рук. А в моем мире магии нет. И поскольку ты — это я, тут тебе… мне ничего с рук не сходит.
Она задумывается на минуту. Потом объявляет с нескрываемым торжеством в голосе:
— Ты уже взрослая. Поэтому и я не девочка. Но ты панически боишься старости. И именно поэтому ты сделала меня магом. И придумала молодящие чары.
Она гладит свою нежную, девическую щеку ладонью. Я с тоской смотрю на ее высокую грудь. Она, кажется, глядит на мою седину. С отвращением глядит.
— Да, боюсь, — просто говорю я. — Боюсь, что второго шанса не будет. Ни на что.
— Но я одинока в моем мире, — говорит она; не знаю, каких титанических усилий ей стоило произнести это, ведь она считает себя идеальной. — А у тебя есть то, чего нет у меня.
~
— Мама, ты с кем сейчас разговаривала?
— Сама с собой. Не обращай внимания.
— А можно я немножко поиграю на компьютере? Вот в эту вашу с папой игру с эльфами?
— Лучше в тетрис.
— Тетрис — это что?
— Давай покажу…